
Д.Страхов в роли Калигулы
ДАНИИЛ СТРАХОВ:
"Терпеть не могу себя в плохих картинах"
Роли в спектаклях Сергея Голомазова "Петербург" и "Безотцовщина" принесли ему театральные премии и признание узкого круга профессионалов. Работа с Андреем Житинкиным заставила говорить о нем как о новой театральной звезде. Первые серии "Бедной Насти" сделали уже по-настоящему популярным: его стали узнавать на улицах, а билеты на спектакли с его участием резко подскочили в цене. Зритель любит красивых актеров. Его по-прежнему привлекает возможность сопереживания, и это сопереживание сильнее, если на экране герой, наделенный неординарной внешностью. А 27-летний Даниил СТРАХОВ не просто красив. В нем есть то, что раньше называли мужским грациозом. Чувствуются ум, темперамент, человеческая глубина. И потому его "отрыв" от коллег-ровесников представляется совсем не случайным...
- Если отталкиваться от вашей фактуры (что обычно и делают наши режиссеры), то вы пожизненно обречены играть героев-любовников. Это совпадает с вашими внутренними устремлениями, или ваши профессиональные желания лежат в другой плоскости?
- Сегодня типаж героя-любовника не востребован. Обратите внимание на молодых актеров - среди них нет ни одного героя-любовника. Во всяком случае, в кино. И если говорить про меня, то, снимаясь в разнообразных сериалах, я всегда играл, грубо говоря, не свои роли. Первая роль, которая стопроцентно отвечает моим психофизическим возможностям, - это роль Корфа в "Бедной Насте". Я не говорю сейчас об уровне материала. Я говорю про факт того, что это, наконец, состоялось. Причем Корф не является героем-любовником в чистом виде. В своей изначальной данности он, скорее, отрицательный персонаж. Но через собственные проблемы, раздумья и комплексы прорывающийся к чему-то доброму и светлому.
- Критика в отличие от зрителей красивых мужчин не жалует. Когда вы "дезертировали" в маньяки, вами двигало желание доказать всем, что театральная хохмочка "где не доиграем, там довыглядим" - это не про вас?
- Вы про спектакль "Вышка Чикатило"? Это было нормальное желание расширить границы собственного амплуа. Тем более что постановка имела фестивальный характер. Было интересно попробовать войти в профессию через такой "черный ход". Другой вопрос, получилось - не получилось. По большому счету, в Москве спектакль мало кто видел, но написали о нем почти все.
К сожалению, так происходит не только с этим спектаклем. Если говорить про творчество Андрея Житинкина, то многие журналисты уже давно не ходят на его постановки. Однако с легкостью пишут рецензии. После премьеры то ли "Калигулы", то ли "Портрета Дориана Грея", сейчас уже не помню, я специально залез в Интернет и, делая подборку статей, выделял курсивом абзацы, переписанные журналистами друг у друга. Было очень забавно... Правда, я не совсем понимаю, зачем тогда заниматься своей профессией, но это уже их дело.
- С Житинкиным связан существенный этап вашей биографии. Вы встретились с ним после двухлетнего периода безработицы. На что рассчитывали?
- Не скажу, что на тот момент мне было все равно, что играть и у кого играть. И если бы меня позвали, допустим, в театр Кирилла Ганина, я бы не пошел. А если бы меня позвал Петр Наумович Фоменко, ясно, в какую сторону направились бы мои стопы... Безусловно, возможность опять войти в профессию и играть в театре стояла на первом месте. Понимал ли я, что спектакли будут провокационны? Да, понимал. И то, что не буду играть их долго, тоже понимал.
- То есть с вашей стороны это все-таки был больше рекламный ход?
- Не думаю, что я был такой уж расчетливый и настолько с холодным носом подходил к этому делу... Вообще, если говорить про какие-то профессиональные ступени, которые уже пройдены в моей жизни, то они идут по двум направлениям. В театре это, с одной стороны, антикоммерческие спектакли Сергея Голомазова, с другой стороны, громкие и провокационные трактовки Андрея Житинкина. В кино можно противопоставить телевизионный роман "Бедная Настя" картине Андрея Андреевича Эшпая "Дети Арбата", которая пока еще не вышла, но, с моей точки зрения, является настоящим многосерийным художественным фильмом. Это понятие - МХТФ - утеряно, но пора его вернуть, поскольку в последнее время на "Мосфильме" создаются качественные многосерийные художественные картины, которые, я надеюсь, начнут воспитывать у зрителя вкус, на протяжении многих лет тем же самым телевидением у него старательно отбивавшийся.
- Интересно, совпало ли то, что вам предложили сыграть в "Детях Арбата", с тем, что вы хотели сами сыграть?
- Честно сказать, я хотел играть Сашу Панкратова. Но Андрей Андреевич утвердил меня на роль Юрия Шарока, а Сашу сыграл Женя Цыганов. Однако в процессе работы мы с Эшпаем кроили персонаж совершенно по другим лекалам, нежели те, которые прописаны в романе у Рыбакова. В книге это стопроцентный подонок и негодяй, такой "генетический злодей". Не знаю, что получится, об этом страшно и не нужно говорить сейчас, но мы выстраивали совершенно другой образ.
- Олег Табаков не устает повторять, что уверенность актеру придает только успех. А что такое успех в вашем понимании: восторг публики, уважение критики, профессиональная востребованность, собственное удовольствие от хорошо сделанной работы?..
- Скорее, это все-таки внутренняя ценность. Если я знаю, что сделал работу хорошо, то, по большому счету, мне будет неважно, что по этому поводу скажут журналисты. Серьезных критиков я пока не читал. Либо не те издания попадаются, либо просто не заслужил внимания с их стороны. И если говорить про некую серьезную работу, которая довольно быстро начала приносить мне удовольствие, то это, конечно, "Петербург". Спектакль, который, на мой взгляд, до сих пор остается самым интересным и самым глубоким в репертуаре Театра имени Гоголя. Именно на этом спектакле зал всегда заполнен до отказа.
Если же говорить про внешнюю, так сказать, фантикообразную историю, то это, наверное, "Портрет Дориана Грея". Всячески порицаемый журналистами, но, несмотря ни на что, как и все спектакли Житинкина, ломившийся от "своего" зрителя. Хотя как раз к этому успеху я отношусь гораздо более снисходительно. Не по отношению к зрителям снисходительно, а по отношению к самому факту происходившего. Я не предавался иллюзиям относительно того, насколько хорошо играл эту роль.
- Каким было ваше впечатление, когда вы в первый раз увидели себя на экране?
- Ужасным. И во второй раз ужасным, и в третий... С моей точки зрения, работать - не говорю "хорошо", но более или менее профессионально - я стал только в конце прошлого года. Все, что я делал на экране до этого, не является работой со знаком "плюс". Да и сейчас я регулярно опять вдруг скатываюсь в свое прежнее состояние бессилия.
- В актерской профессии есть две взаимоисключающие составляющие: необходимость постоянного тренинга, с одной стороны, и умение ждать, не размениваясь на совсем уж стыдные роли - с другой. Как вы решаете для себя это противоречие?
- В данный момент у меня нет таких проблем. На сегодняшний день работы даже больше, чем я могу выполнить, и я думаю только о том, как бы мне выспаться. Это тоже крайность, и в ней есть болезненность, о которой я раньше не догадывался. Существует депрессия, связанная с бездельем, безработицей и бесконечным самопогружением-самокопанием в себе, потому что у тебя для этого много времени и сил. А существует депрессия от переизбытка работы. Поэтому волею судеб моя избирательность в ролях, безусловно, повышается. Я уже могу (тьфу, тьфу, тьфу!) позволить себе от чего-то отказаться. Но всякий раз, когда это происходит, стараюсь не забывать о том, что все преходяще. Главное - не привыкать. Потому что как только привыкнешь, так тебя Господь сразу по башке и стукнет.
- Вы, как колобок, из Театра имени Гоголя ушли, из Театра имени Моссовета ушли, из Театра на Малой Бронной ушли... Высокое искусство ищете?
- Ну, наверное, ищу, да. Лучше все-таки искать, чем не искать...
- В одном из интервью вы сказали, что из искусства исчезло ощущение запретного. Но я не поняла, радует вас это или огорчает?
- Момент вседозволенности, который сегодня присутствует и на театральных подмостках, и в других сферах искусства, наверное, есть некая тенденция времени, от которой никуда не деться. Но, несмотря на то что внешне я распыляю себя на самые разные роли, внутри все равно существует желание "углубить, чем расширить"!.. Да, я пытался расширять свои возможности, играя Чикатило. Но это делалось совсем не для того, чтобы шокировать публику и показать, какой я молодец, посмотрите на меня, как я вас тут удивил.
- Что вы больше любите - кино или театр?
- И то и другое. Я терпеть не могу плохой театр. Я терпеть не могу плохое кино. И я терпеть не могу себя в плохом театре или в плохом кино.
- Будете продолжать отношения с театром?
- Я надеюсь. Но это не от меня одного зависит. Я же не могу прийти к режиссеру и сказать: "Хочу с вами работать". Должно произойти некое стечение обстоятельств, чтобы состоялся творческий контакт между театром и актером, который в данный момент находится вне этого театра.
- В каком кино вы больше хотите сниматься: в авторском или жанровом?
- Было бы смешно, если бы я ответил "в жанровом". Конечно, в авторском.
- Почему же смешно? Некоторые честно признаются, что высоколобые фильмы их не привлекают и они хотят работать именно в жанровом кинематографе.
- Нет, мне интереснее создавать что-то, что вызовет у зрителя, кроме удовольствия от приятно проведенного времени, еще и эмоции, связанные с "разумным, добрым и вечным"!
- Кто сегодня, по вашему внутреннему ощущению, является героем нашего времени: бандит, преуспевающий бизнесмен, упертый ученый или, может быть, офицер в "горячей точке"?..
- Мне сложно рассуждать на эту тему, поскольку я живу в Москве. А Москва - это замок в огромном государстве, и жизнь в нем не имеет никакого отношения к тому, что происходит за его стенами. Если говорить про героя нашего времени, безусловно, он живет где-то вне этого замка. И существует совершенно по другим законам.
http://www.kultura-portal.ru/tree_new/c ... _id=531138
Культура Портал. Даниил Страхов - о своем творчестве.